Редакция
163000 г. Архангельск, Троицкий, 61, 3 этаж
+7 (8182) 21-42-76, agvs29@mail.ru

И вот маяк мерцает им в ночи

26.10.2022 11:51
В октябре Гидрографической службе России исполнилось 195 лет

Маячники, капитаны, старпомы, механики, корректоры морских навигационных карт и даже океанологи… В большой команде гидрографов – специалисты разных отраслей, но все они подчинены общей миссии – быть на страже безопасности водных просторов нашей страны. 

Гидрографической службе России исполнилось 195 лет. Ее история берет свое начало 24 августа 1827 года – в этот день был организован Главный морской штаб в Санкт-Петербурге, а 1 октября (12 октября по новому стилю) 1827-го на его базе сформировано управление генерал-гидрографов. Уже через 10 лет, 14 апреля 1837 года, гидрографическое депо появилось в столице Русского Севера, в корабельной Соломбале. Сегодня Архангельский район Гидрографической службы – старейшая воинская часть в бассейне Белого моря.

В день юбилейной даты мы пригласили на интервью начальника Архангельского района Гидрографической службы капитана II ранга Дмитрия Пиева. Место встречи – большой гидрографический катер «Всеволод Воробьев». Интересной оказалась не только локация, но и то, что наша беседа вышла далеко за рамки обсуждения основных задач, которые выполняют специалисты подразделения: говорили и об экспедиционной работе гидрографов, направленной на сохранение истории поморского края, о поиске затонувших кораблей и спасении заблудших рыбаков, об отшельнической жизни маячников и о том, чем уникальны люди Севера.

 

БЕЗОПАСНОСТЬ ПЛАВАНИЯ – ГЛАВНАЯ ЗАДАЧА

– Дмитрий Сергеевич, поясните для обывателей, чем занимается гидрографическая служба в Архангельске.

– Основная задача Архангельского района Гидрографической службы Северного флота – это навигационное и гидрографическое обеспечение безопасности плавания в акватории Белого и Баренцева морей. Для ее достижения у нас
создано более 40 подразделений, а это свыше 500 работников из числа гражданского персонала и военных. Например, есть отделение маячной службы, которое отвечает за работу маяков в акватории Белого моря. Наши специалисты работают как в Архангельской области, так и в Ненецком автономном округе, в Карелии – наши люди везде, и они на постоянной основе обеспечивают навигационную безопасность плавания.

Кроме этого, в нашем ведении – радионавигационная система, по которой определяют место корабли в море, и другие средства навигационного оборудования – например, буи, которые обозначают навигационные опасности: мели, подводные препятствия. Также в море мы оборудуем все подходные пути – фарватеры.

Кроме того, у нас есть своя гидрометеослужба, и ни один корабль не выйдет в море без хорошего прогноза погоды.

Кроме того, мы сейчас находимся на корабле «Всеволод Воробьев». Он предназначен для детальной съемки рельефа дна. То есть имеющиеся у нас сведения обо всех глубинах в море требуют постоянного обновления, потому что подводная обстановка все время меняется из-за подводных течений, например, или каких-то мероприятий искусственного характера. Поэтому мы постоянно промеряем глубины – и на подходах к портам, и на акватории Белого моря. Это тоже важная составляющая безопасности плавания.

Помимо этого, мы снабжаем судоводителей навигационными приборами – начиная от морских часов и заканчивая компасом, который определяет курс корабля. Все индикаторы, по которым на корабле определяют место в море, тоже обеспечиваем мы. И все морские карты, которые вы когда-либо видели, производим тоже мы и обеспечиваем ими всех без исключения судоводителей, не только военных, но и гражданских. И, соответственно, у нас есть подразделения, которые эти карты время от времени корректируют с учетом изменения обстановки.

– Как оцениваете это оборудование, которым оснащаются суда, насколько оно отвечает требованиям времени?

– Современные суда обеспечены широким рядом навигационных приборов, которые определяют место корабля с точностью до полуметра. В основном, конечно, это приемники спутниковой навигации. Но для военных моряков спутниковая навигация является вспомогательным средством, а основным – определение места по визуальным ориентирам, радионавигационным системам. В настоящее время это очень актуально: любые навигационные спутниковые системы могут дистанционно вывести из строя наши противники – и корабль потеряется в море или сядет на мель.
А маяк, навигационный знак никуда не денутся.

Поэтому и сейчас, как в старые времена, мы пользуемся секстантами – приборами для определения места по звездам, по солнцу, это те навигационные ориентиры, которые никогда не собьют, не выведут из строя.

 

ПОДНЯТЫЕ СО ДНА ТАНКИ ВЫСТУПАЮТ В ПАРАДАХ

– Капитан БГК «Всеволод Воробьев», на борту которого мы сегодня находимся, поделился, что среди задач катера – поиск затонувших судов. Расскажите об этой работе специалистов гидрографии.

– Каждый год совместно с Русским географическим обществом мы проводим экспедиции, и одно из направлений этой работы как раз поиск и исследование затонувших объектов, которые, с одной стороны, представляют навигационную опасность, а с другой – историческую ценность.

Было много случаев, когда по нашим координатам находили корабли, водолазы их исследовали, а некоторые объекты удалось и поднять. Например, танки, которые еще во время Великой Отечественной войны нам поставляли северные конвои, эти машины восстановили, и они выступают в парадах на Красной площади.

А кроме того, например, в этом году мы проводили совместную с РГО экспедицию «Моржовец-2022». Нашей основной задачей было проведение мониторинга военно-исторических объектов культурного наследия. Мы прошлись по всему Горлу Белого моря, по Мурманскому берегу, по острову Моржовец и обследовали систему береговых батарей, построенную еще до начала Великой Отечественной войны, которая была призвана перекрыть неприятелю вход в Горло Белого моря.

Все знают про оборону Севастополя, где сохранились береговые батареи, существовавшие для защиты города, а про Беломорье – никто. И вот ты видишь их здесь, на Севере, это история рядом с тобой – бетонные сооружения, которые уходят в тундру. И ведь строили их оперативно, но спустя 80 лет все эти башни, пушки все еще стоят. Это удивительно, в какой-то степени мы прикасаемся к чему-то большому, великому.

– Какие планы в продолжение этой работы? Куда отправится следующая экспедиция?

– В следующем году мы планируем совместную с РГО экспедицию на остров Колгуев – он тоже в нашей зоне ответственности. Мы преследуем несколько целей: это военно-историческая работа – посмотрим, что там осталось из объектов, построенных нашими предшественниками, и работа со средствами навигационного оборудования – ремонт, восстановление.

«ЗАБЕРИТЕ МЕНЯ НА МАЯК»

– Очень интересно, как функционирует маячная служба. Сколько у вас на балансе находится маяков? И как вообще живут специалисты, занятые на их обслуживании? Какие для них созданы условия и что побуждает этих людей вести, по сути, отшельнический образ жизни?

– Действительно, у нас широкий фронт работы по маячной службе. Вообще в акватории Белого моря и в юго-восточной части Баренцева моря – в нашей зоне ответственности – порядка двух тысяч навигационных знаков. И все это нужно поддерживать, чтобы обеспечить безопасность плавания. Для этого у нас созданы производственные группы на берегу, и в Архангельске в том числе, которые занимаются ремонтом, обслуживанием этих объектов. Кроме этого, у нас есть крупные средства навигационного оборудования – это маяки. Есть те, что работают в автоматическом режиме, и обслуживаемые. Последних сегодня всего четыре – это маяки Аннинский, Моржовский, Мудьюгский и Кашкаранцы. Там находятся наши специалисты, которые на круглогодичной основе обеспечивают работу маяков.

Живут они там постоянно, с выездом только в отпуск и на медкомиссию. Мы их обеспечиваем всем необходимым – завозим дизельное топливо, продукты питания и прочее.

Однозначно это очень интересные люди. Практически все – представители династий, те, у кого отцы, деды были маячниками. Так, у нас на острове Моржовец работал начальником маяка Тумановский, и у него в паспорте написано: место рождения – остров Моржовец. Он прожил там 65 лет и потом приехал на пароходе в Архангельск, сказал, что устал и хочет на пенсию, купил квартиру в областном центре. Осенью подписали заявление на увольнение, а весной приходит обратно – говорит: «Не могу я в вашем городе: дышите какой-то грязью, пьете непонятную воду, за дизелем смотреть не надо, печку топить не надо… Что вы вообще здесь делаете? Заберите меня обратно на маяк». Я объясняю, что должность начальника маяка занята. А он: «Хоть сторожевой собакой, только забери!» И уехал обычным техником на Моржовец, продолжает там работать.

На острове Жижгинский у нас живет семья с ребенком, ему уже 15 лет, учится дистанционно. И они тоже, когда приезжают в город, всегда рвутся обратно, на свой родной остров. Наши бетонные коробки, суета – все это их очень напрягает.

Как правило, на обслуживании маяка занято от трех до шести человек, в зависимости от класса этого навигационного ориентира. На каждом сформированы маячные городки – это служебное здание, жилые квартиры. Конечно, это не панельные или кирпичные дома, а деревянные с печным отоплением. Люди сами пекут себе хлеб, сами себе готовят, на полном самообеспечении. А остальными необходимыми материальными средствами мы их обеспечиваем.

– Вы сказали, что в вашем ведении осталось всего четыре обслуживаемых маяка. Наверное, и они вскоре уйдут в прошлое?

– Нет, не уйдут. Действительно, обслуживаемых маяков у нас до недавнего времени было порядка 12, но с развитием техники наметилась тенденция переводить их в автоматический режим, то есть сейчас можно дистанционно следить за работой маяка, без привлечения людей. Однако на маяках, на которых остались наши специалисты, кроме маячных приборов есть еще и навигационные системы, которые без присмотра человека не оставить.

– А все маяки относятся к гидрографической службе? Или есть гражданские?

– Все относятся к гидрографической службе. Но в Соловецком монастыре у нас есть маяк-церковь – кстати, единственный в мире. Он представляет собой объект культурного наследия, и по настоянию церковного руководства мы передали его в монастырь. Он работает до сих пор, там стоит наш светооптический аппарат, тоже уникальный, начала XIX века, французского производства. В то время светооптическую аппаратуру покупали только у французов, потому что исключительно они занимались ее выпуском.

 

МОРЕ ОШИБОК НЕ ПРОЩАЕТ

– Выход в море всегда сопряжен с риском. Случалось ли гидрографам оказываться в экстренных ситуациях или самим спасать терпящих бедствие?

– В памяти остался такой случай. Выходили на корабле по Северо-
двинскому каналу в море и обнаружили шлюпку, остановились и увидели в ней северного рыбака – почти бездыханное его тело лежало на горе улова. Человека вынесло в плохую погоду в море из речки, мотор его лодки заглох – и он сутки болтался. Подняли, откачали, вернулись обратно, вызвали «скорую помощь».

На Кашкаранцах потерпел крушение небольшой катер, часть экипажа смогла выбраться, и наши люди на маяке их вовремя обнаружили, вытащили из воды и отправили в медучреждение. Море такое – оно ошибок не прощает.

 

ПОДГОТОВИТЬ ДОСТОЙНУЮ СМЕНУ

– В день 195-летия гидрографии вы принимали молодежь в ряды юнармейцев. Это разовая акция или патриотическую работу ваши коллеги тоже ведут?

– Думаю, будем ее вести на постоянной основе. В этих детях я вижу себя в свои 12–15 лет – я тоже состоял в патриотическом движении, занимался в клубе юных моряков. И тогда еще, в детстве, нам привили любовь к морю. Тогда мы не болтались по улицам, а вязали морские узлы, изучали азбуку Морзе, а впоследствии это стало решающим фактором, когда я выбирал профессию.
А потом надел военную форму – и все было решено. И сейчас я понимаю: то, что мы заложим в детей, повлияет на их будущее. И, конечно же, мы хотим подготовить себе достойную смену – может, через 10–15 лет эти ребята тоже станут моряками ВМФ.

Кстати, сегодня, помимо того что мы принимаем ребят в юнармейцы, также открываем на территории соломбальской школы
№ 62 учебное место «Навигационное оборудование» – там выставлены образцы нашей номенклатуры, навигационные буи, оформлены стенды с информацией, в какие учебные заведения можно поступить, чтобы стать военным моряком, гидрографом в том числе.

– А чем вас самого море притянуло? И как вы попали на службу в гидрографию?

– Тут комплекс причин. У меня и прадед служил на военном
корабле «Наварин», стоял в Японии, до сих пор у меня сохранилась его бескозырка с ленточками, вышитыми японской женщиной. Есть его фотография в Нагасаки. Это один из факторов. Ну а потом были морской клуб и военная форма.

Учился в 30-й школе города Архангельска на Фактории, после поступил в высшее морское училище подводного плавания на штурмана. Но служил на надводных кораблях. Одновременно учился в Военно-морской академии и после ее окончания попал в гидрографию. Штурман и гидрограф – это две специальности, которые идут рядом, потому что мы работаем для штурманов. И мне более чем понятно, чего хотят штурманы от гидрографии – какие карты, какие промеры, какие прогнозы, какие приборы. Поэтому я здесь.

 

НА СЕВЕРЕ ХОЧЕТСЯ РАБОТАТЬ

– Дмитрий Сергеевич, а никогда не возникало желания Север, Беломорье поменять на южные моря?

– После академии я отдал восемь лет надводному флоту в Североморске, потом была Беломорская база в Северодвинске, теперь Архангельский район Гидрографической службы. Мне кажется, Север до сих пор такой нетронутый, неизведанный край, местами даже дикий. Но самое главное даже не это, а наши северные люди. Я волею своей судьбы много где послужил и много с какими людьми общался из разных регионов и могу сказать точно: поморы – самые добрые, бескорыстные, ответственные, с ними хочется работать. И я на всех торжественных мероприятиях в части говорю: самое главное наше достояние – это коллектив. Материальные средства, техника, оборудование – это все важно, но наше золото – люди. Без них ни одну поставленную задачу не решить. И северяне всегда думают, как ее выполнить, а не как ее можно избежать. И все решается на ура. Это ценно, тем более у меня есть с чем сравнивать.

– На ваш взгляд, чем профессия гидрографа интересна?

– Это работа, связанная с морем, с людьми. И мы понимаем важность нашей профессия: без нас – без карт, без навигационных приборов, без работы наших маячников, навигационных станций – никуда. Этим и интересно наше дело.