Архангельский следователь Ян Сек: «Самое страшное – гибель детей»

Сегодня герой нашего интервью — старший следователь следственного отдела по Октябрьскому округу города Архангельска регионального Следственного управления СКР Ян Сек.

Многие молодые люди грезят этой профессией, черпая представления о суровой романтике из кинолент, но, как говорят сами следователи, художественный вымысел не имеет никакого отношения к действительности. Ян Юрьевич таких иллюзий не питал — шел по стопам отца, а потому с детства знал всю правду о скрупулезном труде, требующем держать в голове целый багаж знаний, уметь анализировать, искать доказательства, прорабатывать версии и общаться с людьми — как со стороны обвинения, так и с потерпевшей стороны.

В профессию он пришел, еще будучи студентом, и уже тогда понял, что готов посвятить ей жизнь. Дела о мошенничестве, растлении малолетних, похищении человека и убийства — мы расспросили молодого специалиста о самых запоминающихся случаях в работе. Попытались понять тонкости ремесла, узнали, какие преступления «бьют» больнее всего и почему следователи не спят по ночам.

ПО СТОПАМ ОТЦА

— Ян Юрьевич, расскажите, как вы стали следователем? Детская мечта?

— Учился я в САФУ им. М. В. Ломоносова по специальности «юриспруденция», и в последующем меня очень увлекли дисциплины именно уголовно-правового характера. Но основную роль, конечно же, сыграл отец — он почти 20 лет работал на следствии, на пенсию ушел с должности заместителя руководителя отдела по расследованию особо важных дел регионального Следственного управления СКР в звании подполковника. Я на его историях вырос, помню, как вместе с коллегами они обсуждали нюансы работы, рассказывали, как раскрывали преступления, расследовали дела в отношении организованных преступных групп… И мне хотелось так же, поэтому решил пойти по его стопам, чтобы бороться с преступностью.

Одно из самых громких дел, которое расследовал отец, — преступления маньяка-педофила Бушуева, который в конце девяностых — начале нулевых орудовал в Приморском районе. Он убил семерых человек, в том числе несовершеннолетних. Суд назначил душегубу 25 лет лишения свободы.

— Вы попали в Следственный комитет еще во время практики?

— Да, в следственном отделе по Октябрьскому округу руководителем был ученик моего отца Эдуард Анатольевич Немиров, и он предложил пройти практику под его началом. Было очень интересно учиться у старших коллег, выезжать на места происшествий — именно тогда я укрепился в решении, что хочу посвятить жизнь этой профессии. После практики на протяжении полугода я был общественным помощником, еще год работал в Соломбальском отделе, затем Эдуард Анатольевич пригласил меня к себе на освободившееся место. Коллектив практически не поменялся, поэтому пришел как домой, и уже три года работаю здесь.

— На чем вы специализируетесь — преступлениях против личности, экономических?..

— В основном то, какое дело тебе поручат, зависит от опыта работы. Также у нас есть следователь, который занимается преступлениями против половой неприкосновенности несовершеннолетних. Есть следователи по особо важным делам, которым поручают самые жесткие и резонансные преступления.

Я, пока молодой, расследую все. Это здорово помогает нарабатывать опыт, получать новые знания и расширять кругозор. Это и экономические преступления, и должностные, но по большой части преступления против личности — убийства, причинения смерти, а также изнасилования и прочие.

— А бывает, что с отцом обсуждаете рабочие моменты?

— Да, с отцом часто обсуждаем, как поступить в том или ином случае. Для меня важно его мнение. Бывает, начнем говорить — и уже не остановить, особенно если за одним столом собирается большая компания коллег отца — можно весь вечер обсуждать рабочие вопросы.

Вообще, обращаться за советом в нашем деле очень важно — надо знать людей, уметь с ними общаться, задавать вопросы. Приходится постоянно контактировать и с судьями, и с прокуратурой, и с судебно-медицинскими экспертами.

ЖЕСТОКОСТЬ ЛЮДЕЙ УЖЕ ОБЫДЕННОСТЬ

— Расскажите о самых запоминающихся делах? Часто ли вас поражала жестокость людей? Или ко всему привыкаешь?

— На моей памяти не так много жестоких преступлений. Когда я работал в Соломбале, совместно с коллегой начинал расследовать дело об убийстве: на острове Бревенник мужчина в наркотическом опьянении нанес потерпевшему большое количество телесных повреждений, от которых он спустя месяц скончался в больнице. Живого места на нем не было. Возможно, это жестко прозвучит, но и к таким преступлениям привыкаешь.

Единственное, с чем я до сих пор не могу и, наверное, не смогу смириться, — детские смерти. Это действительно очень тяжело даже для опытных следователей. Помню, в январе 2022 года произошел пожар на Экономии, в котором погибли двое детей, и я выезжал на место происшествия как дежурный следователь. После завершения следствия дело отправили в суд в отношении матери несовершеннолетних — она на несколько часов оставила детей одних, сама ушла что-то праздновать. Во время ее отсутствия старший ребенок баловался зажигалкой, что и привело к трагедии. Тогда да — было страшно.

Из последних интересных случаев — направил в суд дело о фальсификации доказательств в суде: директор одной из компаний направил за своих работников заявления о выдаче судебных приказов о взыскании заработной платы — таким образом хотел из банкротящейся фирмы вывести денежные средства. Расследование было непростым, затянулось на полгода. Обвиняемый все признал, и с сейчас дело рассматривается в суде.

ПОХИТИЛИ, ИЗБИЛИ И ВЫКИНУЛИ

— Правда ли что следователю нужно быть и психологом в том числе?

— Да, ведь по большей части работа следователя — это работа с людьми. Нужно быть очень коммуникабельным человеком, разносторонним, уметь находить подход к разным людям, договариваться, в нужный момент быть строгим или, наоборот, мягким, подстраиваться, потому что далеко не каждый человек идет на контакт. Вообще, сложнее всего работать с теми, кто уже отбывал наказание, — они тертые калачи, и надо постараться, чтобы подобрать к ним ключ.

Был у меня один такой случай: расследовали дело о похищении, работала следственная группа. Подозреваемый — мужчина средних лет — сидел в углу моего кабинета, не разговаривал, показания не давал, пока оперативные сотрудники не вышли и мы не остались один на один. Он признался, что поначалу, когда меня увидел, не захотел общаться — потому что, по его словам, я выглядел как-то не так, как ему хотелось. Но потом удалось его разговорить, установить психологический контакт, он открылся и признал свою вину, согласился и с квалификацией деяния, пожали руки и дело закончили, он предстал перед судом.

— У нас в Архангельске еще и людей похищают?

— Да, случай произошел примерно полтора года назад. Трое мужчин катались по городу на машине и увидели юношу — подумали, что он закладчик — распространяет наркотики, решили его наказать: схватили, посадили в автомобиль, избили, а потом голым выкинули на улицу. Закладчиком молодой человек не был — просто возвращался домой с дня рождения. Все трое его обидчиков осуждены и уже отбывают наказание. Ранее они были судимы за разбои, грабежи.

БЕССОННЫЕ НОЧИ — ЧАСТЬ ПРОФЕССИИ

— К чему должен быть готов человек, работающий в Следственном комитете? Что самое сложное в вашей профессии?

— Кому-то сложно поначалу именно с моральной точки зрения — кто-то не может выносить вида трупов, крови, кто-то не выдерживает ночной работы. А это бывает часто — именно в ночное время совершаются преступления и мы узнаем о них.

Нужно быть готовым к самоотдаче, ненормированному графику. Если ты решил быть следователем, то должен понимать, что иногда придется работать сутками. Приведу такой пример: в начале июня произошло убийство на Кегострове — об этом сообщили в восемь вечера, мы поехали к причалу, сели на теплоход, прошли несколько километров по острову, пока добрались до дома, осмотрели место происшествия, установили, что трупа там нет, а он лежит в выгребной яме… Пока вызвали МЧС и добрались на их катере до Архангельска, было уже два ночи. До шести утра — допросы, выемки, получение образцов крови, освидетельствования, допросы под видео. На час еду домой, потом снова пирс, теплоход, проверка показаний на месте. Возвращаемся, отправляем подозреваемого в изолятор, я оформляю все документы, и только к часу дня еду домой — немного поспать, а вечером — снова на работу, чтобы дальше по горячим следам раскрывать преступление. А другие ребята отправляются вытаскивать труп из выгребной ямы.

Надо быть готовым к тому, чтобы потратить несколько бессонных суток на одно дело.

Часто ездим в командировки. Например, в конце 2023 года ездил в Санкт-Петербург, чтобы задержать интернет-педофила, жертвами которого стали дети из Архангельска, — их «разводили» на фотографии интимного характера. Дело передали для расследования в Петербург.

К ГОРЮ ЛЮДЕЙ НУЖНО ПРИВЫКНУТЬ

— Вы сказали, что к трупам, виду крови привыкаешь. А к горю людей — с ним ведь тоже приходится постоянно сталкиваться? Как не пропускать через себя? Или тоже профдеформация помогает?

— Да, как и у судмедэкспертов, которые постоянно работают с трупами, — они не воспринимают тела как человека. Так же и у нас: спустя время учишься абстрагироваться. Бывает, и на местах происшествия мамы, родственники плачут, бьются в истерике, тоже происходит и в кабинете. Надо выслушать, выразить сочувствие, быть терпимым. Конечно, сложно на это смотреть, но я понимаю, что надо установить виновное лицо, которое понесет заслуженное наказание, это очень помогает справляться с психологическим напряжением, плюс понимаешь, что все бессонные ночи прошли не зря.

Самое страшное — когда родители хоронят детей. Здесь и сам ненароком слезу пустишь. Потом несколько дней ходишь опустошенный.

— Ян Юрьевич, в завершение поделитесь, за что вы цените свою профессию?

— За то, что это профессия, нужная обществу. Мы расследуем не только такие преступления, как убийства, но и социально важные преступления — заканчиваем много уголовных дел, где по факту не одному человеку помогаем, а группе людей. Например, в том году расследовали дело об отравлении детей хлором в бассейне. Виновные были наказаны, нарушения устранены.

Да, мы не полиция, которая принимает превентивные меры, но изо всех сил стараемся, чтобы наказание было неминуемо для каждого, кто преступил закон.