Росгвардия в лицах: Андрей Горбунов – о службе в спецназе и борьбе с терроризмом

В День солидарности в борьбе с терроризмом вспоминают всех жертв терактов, происходивших в нашей стране и за ее пределами. Только благодаря совместным усилиям общества и государства, неравнодушию и бдительности каждого можно противостоять этой угрозе.

Как всегда, на передовой линии борьбы с терроризмом — сотрудники правоохранительных органов, специальных служб. О службе в спецназе и противодействии идеологии насилия говорим с начальником Управления Росгвардии по Архангельской области Андреем Горбуновым.

— Андрей Алексеевич, более 30 лет назад вы поступили на службу в ОМОН. Расскажите, почему решили связать жизнь с силовыми структурами?

— Катализатором послужили события 1992 года — когда сепаратисты штурмовали Вильнюсскую телебашню, которую защищал ОМОН. Я наблюдал за этим по телевизору, и в сознании произошел переломный момент — появилось желание защищать Родину, как это делали наши омоновцы. Я жил тогда в Кемерово и, как только там создали отряд милиции особого назначения, приехал туда и сказал: хочу у вас работать. Прошел все комиссии, профотбор и был принят на службу.

— Вы боевой офицер, множество раз бывали в горячих точках. Помните свою первую командировку? Куда вас отправили и как родные к этому отнеслись?

— Это была первая чеченская война. Январь 1995 года, на календаре — пятница, 13-е: мы вместе со спецназом ОДОН входили в Грозный, зачищали город от бандформирований. Потом вторая чеченская — боевики вторглись в Дагестан. В командировках на Северный Кавказ, как потом посчитал, я пробыл в общей сложности 2,5 года.

Знаете, первая командировка — это про романтику, потому что большинство из тех, кто тогда ехал со мной в Чечню, не знали, что такое война. На деле ничего романтичного в боевых действиях нет — это опасность, потеря товарищей и… страх. Уверен, побороть его — главное свойство любого спецназовца. Потому что абсолютно все задачи связаны с риском для жизни, и если ты не сумеешь справиться с внутренним волнением, паникой, то и работу свою не сможешь выполнить.

А родные, конечно, всегда отрицательно относятся к тому, что их близкие выезжают в зону боевых действий. Но если мы надели погоны, если выбрали служение Родине, то надо свои решения принимать.

— Наверняка вы и сами сталкивались с прямой угрозой жизни? Какие события запомнились навсегда?

— Я потерял трех боевых товарищей, которые находились рядом со мной, поэтому да, такие моменты были, их немало.

Из ярких воспоминаний — события 1999 года, когда боевики вторглись в Дагестан: мы освобождали от бандформирований населенный пункт Карамахи. Стояли наверху, а в самом Карамахи подбили БТР Внутренних войск, в результате — четверо раненых, они не могли самостоятельно выбраться. Поступила задача достать бойцов оттуда. Я как старший со своим десантом сел в бронетранспортер, и мы, обстреливая всех подряд и сами находясь под шквальным огнем, доскочили до этого бэтээра, загрузили ребят и вывезли в безопасную зону. Всех четверых, слава богу, удалось спасти.

Опасность в таких командировках сплошь и рядом, но к этому привыкаешь. Зато происходит некое осознание жизни, как я говорю: все мы начинаем верить в Бога после первых обстрелов.

— Порой, выполняя задачи, бойцы жертвуют своей жизнью. Как сегодня Росгвардия чтит память тех, кто из служебных командировок, к сожалению, не вернулся?

— Вы знаете, тут надо говорить не только о служебных командировках. Зачастую бойцы отдают свои жизни здесь, задерживая злоумышленников. Последнее трагическое событие произошло несколько месяцев назад — боец СОБР «Архангел» Артем Краев при задержании вооруженного преступника, который входил в состав преступной группировки, получил смертельное ранение, прикрыв при этом своих товарищей. Спецназовцы открыли ответный огонь, произвели задержание, но мы потеряли отличного парня. Поэтому люди гибнут и здесь — не только в зоне проведения специальной военной операции.

Как чтим память? Я считаю, самое главное — это забота о семьях военнослужащих, они должны чувствовать, что мужская половина осталась с ними в лице коллег и товарищей погибшего мужа, отца, сына. Оказываем всестороннюю помощь: огород вскопать, дров наколоть, дерево спилить, предоставить транспорт… Командиры всегда отслеживают такие вопросы. Где-то, как, например, в СОБР «Архангел», ребята скидываются ежемесячно, чтобы по достижении ребенком погибшего 18-летия вручить ему большую денежную премию.

Естественно, в дни памяти павших бойцов наши сотрудники посещают могилы товарищей. Но, повторюсь, самое главное — сделать все, чтобы близкие люди ни в чем не нуждались, понимали, что коллеги их родного человека всегда подставят плечо.

— Знаю, что вы были в Беслане после трагедии в школе. Поделитесь, что ощутили, когда приехали туда?

— Хотя тогда была осень, картина, которая встает в памяти, — яркий белый снег, на котором «горят» алые гвоздики, принесенные жителями Беслана к месту трагедии. А еще надписи на стенах со словами благодарности ребятам из спецподразделений «Альфа» и «Вымпел». В школе чувствовалась тяжелейшая энергетика — когда стоишь в этом разрушенном здании, представляешь, сколько погибло детей и взрослых, совершенно невинных, ощущаешь сильнейшую душевную боль.

— Противодействие терроризму — это в том числе и профилактика. Какая работа проводится в данном направлении региональной Росгвардией, в первую очередь с молодежью?

— Это целый комплекс мероприятий. Только в этом году мы провели порядка 27 уроков мужества: самые подготовленные сотрудники приходят в школы, рассказывают о целях спецоперации, о ее причинах и о том, как мы будем действовать в дальнейшем. Наша задача — чтобы молодежь понимала: это против нас начали войну, и не просто одна страна, а коллективный Запад.

— Можно ли назвать террористами тех, с кем сегодня борются наши защитники в ходе спецоперации?

— Наши противники — потомки тех, с кем боролись наши деды во время Великой Отечественной войны, тех, кто взращивал нацизм на территории Украины. Совсем недавно на федеральном канале вышел сюжет о событиях в Курске: среди вещей убитого украинского боевика нашли клеймо с изображением трезубца с герба Украины, которое он привез, чтобы клеймить пленных солдат. Это о многом говорит! Не буду рассказывать о тех ужасах, которые я видел, когда сам находился в зоне СВО. Это террористы с большой буквы! И наша задача — это зло выкорчевать, иначе оно так и будет расползаться и продолжать пускать корни в сердца украинцев, которые сегодня совсем еще маленькие.