Боец спецназа из Архангельска рассказал, что помогает выжить в зоне СВО

У Владимира множество командировок на Северный Кавказ и, конечно, в зону проведения спецоперации: архангельские спецназовцы участвуют в СВО с первого дня.

Возвращаясь в мирный Архангельск, бойцы идут в школы, чтобы из первых уст рассказать детям правду о происходящих событиях. Патриотическое воспитание молодежи, помощь ветеранам Великой Отечественной войны, увековечивание исторической памяти — вторая работа бойцов отряда «Ратник». Один из ее кураторов — наш собеседник.

Важный проект спецназовца — создание Ассоциации участников СВО. Объединение поможет ребятам, вернувшимся из зоны боевых действий, адаптироваться к новым условиям жизни, принять физические недуги и справиться с душевными ранами.

Мы поговорили с Владимиром о создании Ассоциации участников СВО. И, конечно, расспросили о личном боевом опыте. Испытывают ли профессиональные военные страх? Зачем бойцы поджимают во сне ноги? Как на фронте построить баню? И почему детское письмо может спасти жизнь?

— Владимир, сколько у вас было командировок в зону СВО? Можете вспомнить момент службы, который вас особенно поразил?

— У меня было три командировки в зону спецоперации, в общей сложности провел там полтора года.

Что поразило? Много моментов. В первую очередь уровень русофобии на этой территории. В силу своей деятельности — я активно занимаюсь военно-патриотической работой — в самом начале СВО в одном из населенных пунктов собрал детей и молодежь и стал с ними общаться. Они рассказывают: «А мы думали, что вы, русские, приедете и будете вести себя как варвары». Это вложили в их сознание взрослые. Потихонечку начал с ними работать.

В поселке сохранился памятник жителям, павшим в годы Великой Отечественной войны, и в преддверии 9 Мая ребята подошли ко мне с вопросом: «А можно мы цветы пойдем возложить?» Вдобавок поделились историями о том, как их прапрадеды воевали. То есть с ранних лет детей пытаются «накачать» антироссийской идеологией, но для молодежи не все еще потеряно.

В учебных заведениях мы увидели плакаты с изображением Степана Бандеры, учебники с переписанной историей, различную националистическую литературу… И даже такие вещи, как «размалевки» — раскраски для детей с двух лет, например, от полка «Азов»*. Картинки сопровождаются надписями о том, как бойцы этого полка борются с российской агрессией. Или предлагается разрисовывать бойцов подразделений УПА* — Украинской повстанческой армии, которая в годы Великой Отечественной войны занималась истреблением евреев. Или снеговиков с флагом войск СС, которые уничтожали людей по расовым признакам, политическим убеждениям.

(*«Азов», УПА — признаны террористическими организациями, запрещены на территории РФ, судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности таких организаций).

Часть пропагандистской литературы нам удалось вывезти. Некоторые экземпляры пополнили учебно-материальную базу наших площадок в Архангельске: одна из них открыта в Доме коммерческого собрания, другая — в центре «Патриот». Здесь также собраны образцы российского вооружения, макеты оружия стран НАТО, привезенные с СВО. Мы не только рассказываем молодежи о спецоперации, но в том числе говорим о случаях вербовки российских граждан украинскими националистами, когда наши соотечественники под их влиянием совершают диверсии и получают большие сроки.

— У вас были ранения? Или опасные ситуации, когда, образно говоря, пули свистели над головой?

— Ранений не было. А экстремальные ситуации — конечно. Наверное, у каждого спецназовца есть несколько дат, которые можно отмечать как день рождения — второй, третий…

Например, слышим всю ночь взрывы, а утром к нашей базе подъезжают ребята из подразделения ПВО, потому что очень хотели узнать, что здесь находится — зачем в нашу сторону летели три «Хаймарса» (американская реактивная система залпового огня. — Прим. ред.).

— Существуют способы справляться со страхом в таких экстремальных условиях?

— Если по-честному, там страшно. Но нужно уметь контролировать свои эмоции: чем лучше контроль, тем более реалистично, адекватно ты воспринимаешь происходящее. Главное — не впасть в ступор, когда руки и ноги перестают шевелиться.

Если говорить о моем жизненном опыте, то я как старшина группы в подразделении в роли папки. И прекрасно понимаю, что, если начну «плоховать», показывать, что мне страшно, моим бойцам будет еще страшнее.

Бывали ситуации, когда отработали задачу, вернулись на базу — спокойно, ничего не взрывается, а ты знаешь, что рано утром тебе придется снова отправиться в пекло. Это самое тяжелое — заново себя настроить. Здесь важна поддержка ребят. Почему в спецназе и называют друг друга «братишками» — потому что это больше чем просто коллектив, ты готов человеку доверить собственную жизнь.

И если один из элементов, как у нас говорят, «запятисотился» («пятисотые» — это те, кто «труханули», дали заднюю), есть риск не выполнить задачу. Нужно быть сплоченным коллективом, отвечать друг за друга, поддерживать, где-то подбодрить, подшутить.

В одном из населенных пунктов, в котором мы находились, обстрелы были ежедневными. И вот спишь, слышишь — летит. Что делать? Сидеть трястись? Ты не повлияешь на траекторию полета минометного снаряда. Один выход — смириться. Поэтому просто ноги под себя поджимаешь — чтобы, если что, они остались целы. Поскольку сон — залог ясного ума. А завтра — вставать и выполнять новые задачи.

Всем страшно, и это нормально. Главное — не надеяться только на везение. Не окопался, пожалев своих физических сил, — а тут обстрел. Или проигнорировал изучение тактической медицины: если неправильно затянуть жгут, даже пустяковое ранение может привести к печальному исходу.

Есть выражение: пот экономит кровь. И это правда — надо готовиться к ситуациям, в которых ты окажешься в зоне боевых действий. Чем лучше ты себя подготовишь — психологически, физически, подкрепишь это нужными знаниями, тем выше шансы выжить.

Ну и вера помогает. А так как мы живем в городе Архангельске, Архангел Михаил нас оберегает. Было много ситуаций, когда что-то свыше отводило от нас смерть.

Есть хорошая поговорка: атеистов в окопах нет. Бывает, человек, не зная ни одной молитвы, вдруг вспоминает слова и обращается к Богу. Или говорит, что атеист, а у самого в бронежилете иконки лежат. Действительно, когда русского человека прижимает, он начинает просить, чтобы небесные силы спасли ему жизнь и уберегли товарищей.

— Очень интересно, как устроен быт военнослужащего в зоне СВО?

— У всех по-разному, но мы стараемся создавать для себя комфортные условия: место отдыха подготовить, телевизор организовать или радио.

Например, я как старшина подразделения несу ответственность за такие моменты, как помывка личного состава. А все парни с Севера привыкли, что должна быть баня! Мы таскаем за собой большой обоз, и всегда под рукой есть сварочный аппарат, дизель-генератор. И вот сваришь печку, камни найдешь, различные емкости, бытовые пленки, материал для утепления помещения — и можно сделать небольшую баню, чтобы ребята после нескольких холодных дней, проведенных при выполнении задач, пришли и прогрелись. Это, во-первых, гигиена, во-вторых — здоровье.

Для создания комфортного быта нужно самим заморочиться. А тут все зависит от подразделения, от его слаженности. Мы одно время работали с минометчиками, и у них в качестве помывочной стояли два умывальника. На пальцах им объясняли, что и как можно сделать. Сейчас ребята и «на передке» бани сооружают, даже в блиндажах. Тут еще очень кстати помощь волонтеров, которые могут привезти нужные материалы.

— Кстати, о волонтерах. Маскировочные сети, окопные свечи, вязаные вещи от бабушек, письма от школьников — все это действительно нужно на передовой?

— Сто процентов. Каждый блиндаж, каждый окоп нужно замаскировать. Маскировка позиции — это повышение выживаемости бойца. В армии же предусмотрена маскировка только штатной техники.

Люди находятся на линии боевого соприкосновения. Да, есть газовые баллоны, горелки и все остальное. Но газ может закончиться, а волонтеры привезли окопные свечи — и ты подогрел продукты питания, согрелся, подсушил вещи.

Письма оказывают максимальное влияние на бойцов. Моему товарищу из 200-й бригады попало в руки письмо от новодвинской школьницы. И он уже два года носит его с собой в бронежилете — это его талисман. Ему удалось найти девочку через волонтеров и запланировать с ней встречу — настолько важной для бойца оказалась ее поддержка.

Я и на себе это испытал. Сидишь в окопе — сыро, холодно, эмоционально подавлен — и тут читаешь какое-то позитивное письмо от ребенка, подростка… Когда ребенок сопереживает тебе и про себя рассказывает какую-то историю, настроение улучшается, начинаешь более адекватно смотреть на вещи в стрессовой ситуации, скорость реакций увеличивается: где-то быстрее среагировал, в окоп вовремя прыгнул, дрон увидел… Так что, можно сказать, такие весточки спасают жизни бойцов.

— ВСУ — сильный противник?

— Да, сильный враг, поддержка с Запада идет колоссальная. Даже сами украинцы не всегда понимают, как использовать то или иное вооружение. Самое страшное, что руками другого народа пытаются ослабить нас. И за счет этого стравливания исчезает целая нация славян. Потому что нет исторических фактов, когда Россию «нагнули». Мы выстоим в любом случае. Победа будет за нами!

— Самая ценная ваша награда?

— Георгиевский крест IV степени. Это знаменитая награда, которая является высшей для солдат. Вручена не за какую-то конкретную ситуацию, а по совокупности всех мероприятий, которые мы выполнили с начала спецоперации. Вообще, не любитель носить медали — я обычный боец.

— Что-то меняется в сознании, когда возвращаешься из зоны боевых действий?

— Для бойцов нашего отряда все немного проще, поскольку мы профессиональные военные. Я на службе с 2001 года, участвовал в различных мероприятиях, с 2006-го начал выполнять служебные задачи на Северном Кавказе, в том числе касающиеся поиска и уничтожения бандформирований. Поэтому к этому конфликту был психологически готов.

И плюс я нагрузил на себя общественную работу, и у меня нет времени переживать. Чем сильнее человека отвлекаешь, тем проще ему социализироваться. Например, бойцы нашего отряда оказывают поддержку активистам общества «Победа», восстанавливающим мемориальную территорию на острове Мудьюг, а также работают в военно-историческом парке «Юрьевский рубеж», который создан в память о бойцах Юрьевского полка, преградившего иностранным захватчикам путь вглубь России.

Прошлым летом мы нескольких товарищей, которые тоже приехали с СВО и были несколько потеряны, вывезли и на Юрьевский рубеж, и на Мудьюг, чтобы они тоже поработали на восстановлении объектов. Трудотерапия — лучшее лекарство.

— Вы являетесь одним из инициаторов создания в Архангельской области Ассоциации участников СВО. Расскажите, что она будет собой представлять?

— Мы с командой считаем своим долгом помогать парням социализироваться. Когда грань между жизнью и смертью стирается, когда видишь гибель боевых товарищей, мирного населения — это тяжело. Поэтому очень сложно вернуться в мирную жизнь.

Чеченская кампания это доказала: ребята приезжали домой, начинали немного выпивать, чтобы задавить в себе душевный груз, а потом уходили в запой. А им просто нужна была помощь. Наша задача — объединиться, общаться, поддерживать друг друга, помогать решать бытовые проблемы. Если нужна медицинская, психологическая помощь, реабилитация — подключать фонд «Защитники Отечества». Ну и приобщать бойцов к различным мероприятиям — патриотическим, спортивным. Например, в традиционный марафон «Гандвик» уже вводим две дистанции — 2,5 и 5 километров — для участников спецоперации, которые получили травмы.

Те же самые предметы ОБЗР в школах проводят в основном женщины, хотя должны мужчины. В общем, мы хотим, чтобы парни были на виду и делились своим опытом.

Сейчас в Архангельской области запущена программа «Защитники. Под крылом Архангела», цель которой — предоставить возможность участникам СВО, вернувшимся из зоны боевых действий, повысить уровень своих знаний и в будущем реализовать себя в работе в органах власти региона. Так что работа по социализации ребят в регионе ведется комплексно.

— Владимир, в завершение поделитесь планами на ближайшее будущее?

— Я себя подготавливаю к тому, чтобы выходить в общественное поле, потому что у меня хорошо получается быть организатором, находить общий язык с людьми.

В этом году, кстати, поступил в высшее учебное заведение. Это и для себя, и для дальнейшей карьеры.