Театр Виктора Панова: что думают о новом официальном названии актеры?

То, что театр, созданный Виктором Пановым, назвали его именем, — формальность, но какая приятная! Нам говорили: «Разве можно присваивать имя при жизни?»

А вообще-то можно: примеры тому — Мастерская Петра Фоменко и Театр Романа Виктюка в Москве, а также Камерный театр Малыщицкого в Санкт-Петербурге. Это особенно естественно для особого рода театра — театра-дома.

А Театр Виктора Панова как раз такой. Противоречивое товарищество… нет, не единомышленников — потому что все очень разные! — но индивидуальностей. В одном они едины: Виктор Петрович подарил им невероятную жизнь в театре. Кстати, теперь пановцев называть пановцами тоже можно официально. Так, вот что говорят пановцы о своем художественном лидере.

Наталья Малевинская, заслуженная актриса РФ:

— Виктора Петровича знаю с 1978 года. Попала к нему 22-летней девочкой, которая к тому времени уже потеряла маму. Тогда ему был 41 год. Он был горячий, активный, непримиримый, все время провоцировал всех… Я студентам недавно говорила: провоцировать людей надо, но надо уметь держать удар. И вот это он все умел. Мы с ним

28 лет прожили вместе. У нас было негласное табу — никогда ничего не говорить дома о театре. Потому что у нас были разные взгляды на отношения в театре. Он смотрел со стороны руководителя, а я видела изнутри. Поэтому дома он отдыхал. Бывало, он что-то читает, читает, а потом отрывает кусочек полей газеты и мелким-мелким почерком начинает записывать какую-то мысль. И у него этих бумажек было бесконечное количество. И я никогда их не выбрасывала, я понимала — нельзя.

Я ему очень благодарна — и за годы, что мы вместе жили, воспитали детей, и за те, что мы дружим. Я его очень люблю и уважаю и всегда ему помогу.

Ольга Халченко, актриса труппы молодежного театра с 2004 года:

— Думаю, мой рассказ можно назвать «Аллея славы». С Виктором Петровичем меня познакомила мама. Я тогда была еще совсем девчонкой. У нашей семьи была небольшая сеть отделов фруктов-овощей всяких разных, и я стояла за прилавком. А он все время яблоки покупал по два килограмма. И мама сказала: «Запомни, это Виктор Панов, у него свой театр». Ну я и запомнила — он же яркий, красивый…

Некоторое время спустя он стал жить в нашем дворе. И мы с ним ходили одной дорогой — по аллее мимо цирка. Он шел в театр, а я вела сына Никиту в садик. Я шла чуть позади и видела, как все с ним здоровались, спрашивали про творческие планы, мужики ему руку жали… Я смотрела и думала: «Господи, вот человек!» Прошли годы: я хожу по той же аллее в театр. Не знаю, как он все это выдерживает, а мне почему-то иногда хочется надвинуть шапку, в палантин закрутиться, чтобы лишний раз ни с кем не общаться… Вот какая непростая работа — до работы дойти!

Александр Берестень, актер:

— Впервые я его увидел по телевизору, когда он ругался по поводу того, что на здании наросли сосульки, а убирать некому. И вот Виктор Петрович говорит: «Кто их должен убирать, я их, что ли, должен убирать?» А я пью чай и одновременно боюсь, как бы у меня экран не треснул от такой энергетики, и думаю: «Как бы я хотел работать в этом театре! В театре Виктора Панова!»

Огромное спасибо Виктору Петровичу за то, что он поставил спектакль «Страстотерпцы» и дал мне возможность сыграть роль Иоанна Антоновича. Можно сказать, что эта роль разделила жизнь на до и после. Каждый раз, когда мы играем этот спектакль, я особенно остро чувствую нужность своего дела, а это очень важно. И вот за это чувство я очень благодарен Виктору Петровичу.

А еще — за любовь и за терпение. Помню, как-то летом я случайно встретил Виктора Петровича. А я был в компании своей сестры и ее подруги. И вот я знакомлю Виктора Петровича: «Это Света, моя сестра, а это ее подруга Оля». А Виктор Петрович так смотрит на девчонок, улыбается и говорит: «Санька — хороший парень, правда, иногда дает мне дрозда!» И действительно, было всякое. Были и такие моменты, за которые с любой другой работы меня, наверное, давно бы уже поперли. Но Виктор

Петрович не сдавался, всегда верил в меня. И верит до сих пор, даже в те моменты, когда я сам в себя не верю. И каждый раз при встрече говорит: «Здравствуй, Саша Берестень, мой любимый артист».

Евгения Плетнева, актриса, работает в театре с 2010 года:

— Когда я поступала в театр и петербургская комиссия меня отобрала, Виктор Петрович, прежде чем огласить результаты, позвонил моей маме и спросил: «Маргарита, Евгению берут на курс, но я знаю, что она учится очно. Как вы на это смотрите?» И мама сказала: «Если комиссия берет, значит, нужно брать».

В этом было столько заботы! Виктор Петрович понимал, что актерство, жизнь в театре — это жизнь не только самого актера, но и его семьи, родителей, детей… Это было так чутко — то, что он спросил у моей мамы «благословения».

Погрузившись в исследование истории театра, в архивы, в работу над книгой и фильмом о театре, я осознала, что Виктор Петрович сформировал во мне идеологию профессии, идеологию искусства в целом. От Виктора Петровича, из его разговоров с нами во время репетиций спектакля «Не любо — не слушай» я многое взяла. И это очень важно. Потому что сейчас из театров уходит идеология профессии, идеология искусства. А Виктор Петрович в нас заложил базу — веру в искусство в человеке, а не в человека в искусстве. И заложил он наши принципы в искусстве всей своей жизнью, своими человеческими поступками.

Ирина Булыгина, актриса, реквизитор Театра Виктора Панова:

— Меня всегда восхищало, даже до прихода в театр, что Виктор Петрович смог из народного театра-студии создать профессиональный театр, который известен по всей стране. Я всегда считала его гением. И когда я пришла в театр, то почувствовала, как он верит в нас. Он тебя априори считает лучшим актером лучшего театра Европы.

Он тебя безусловно считает талантливым, притягательным, самым лучшим. От такой безусловной любви и веры вырастают крылья за спиной. Это такая как будто бы родительская любовь. Он каждого своего артиста любит как сына, дочь. Его вера, его внимание, когда он говорит: «Ирка — талантливая девка у нас», — это очень ценная вещь для меня. Поэтому, конечно, Молодежный театр — это Театр Виктора Панова. Без него ничего бы не было.