Военнослужащий с позывным Флинт рассказал, как и для чего он попал «за ленту»

Два года назад боец получил детское послание вместе с гуманитарным грузом от волонтеров Поморья, прочитал письмо и все это время носил его с собой в бронежилете в качестве оберега. Сейчас новодвинец вернулся с Луганского направления спецоперации на родную землю, чтобы восстановиться после очередного ранения на СВО.

Флинт — военнослужащий 200-й гвардейской отдельной мотострелковой бригады, верный соратник Народного фронта, член ассоциации ветеранов СВО. Мы расспросили его о том, как и для чего он попал «за ленту».

Подписал контракт и пошел защищать Родину

— Расскажите, каким образом и почему вы вступили в ряды защитников Донбасса?

— В 2022 году Владимир Путин объявил о проведении специальной военной операции по защите жителей Луганской, Донецкой Народных Республик, Херсонской и Запорожской областей. В том же 2022 году я, как и многие, не сомневаясь в своем решении, подписал контракт и пошел защищать нашу Родину, став добровольцем.

Непосредственно на линию боевого соприкосновения попал в ноябре, а в декабре того же года, к сожалению, получил ранение, из-за чего отправился на реабилитацию.

— Но, несмотря на урон здоровью, все же вернулись? Что поспособствовало принятию такого важного решения?

— Оно было не спонтанное, а взвешенное и осознанное, долго обсуждали этот момент с родными и близкими, и никто не сомневался в правильности моего решения. Поэтому я второй раз отправился в командировку в зону спецоперации в мае 2024 года.

Кстати, не только я один такой отчаянный. Огромное количество моих знакомых ушли на СВО, среди них были как мобилизованные ребята, так и добровольцы. Например, вся наша сводная рота, состоявшая из 100 человек, была исключительно из добровольцев, подписавших контракт с Министерством обороны РФ.

— Предшествовала какая-то подготовка или сразу попали в окопы?

— Конечно, мы проходили предварительную подготовку на полигоне спецназа «Ратник». Это был 12-дневный курс. Нужно было после долгого перерыва с момента службы в армии вспомнить все навыки, полученные в ранней молодости. Кроме того, сейчас боевые действия изменились, нужно было конкретно подготовиться, чтобы понимать, куда мы попадем и с кем будем воевать, чем вооружен противник и так далее.

— И как вы заходили в зону СВО в первый раз?

— Заходили через Белгород на Харьковское направление под город Купянск. Там мы обороняли позиции от атак украинских националистов. Кроме того, с той стороны были еще и польские наемники.

— Там и получили первое ранение?

— Да, был минометный обстрел, мне раздробило кисть левой руки.

— Что скажете о ходе боевых действий?

— Война сейчас очень сильно изменилась по сравнению с тем, что было когда-то в Чечне или, положим, в Сирии. Теперь это в крайней степени высокотехнологичное столкновение: очень много техники, оптики, дронов, детекторов БПЛА и других роботизированных систем. Также у противника в большом количестве присутствует натовское вооружение.

Запад накачивает Украину оружием, и, к сожалению, это осложняет боевые действия для наших ребят. Трудно приходится, поэтому здесь очень важна и очень ценна поддержка тыла.

— Имеете в виду общественные организации?

— Да, Народный фронт, Губернаторский центр, множество различных фондов. Все они на пожертвования жителей Архангельской области закупают необходимое для бойцов оборудование и отправляют на передовую дорогостоящую технику по заявкам воинских частей. Я сам лично неоднократно встречался с руководителем регионального отделения Народного фронта Юрием Шалауровым, который множество раз привозил нам оборудование и гуманитарную помощь.

— Приведете примеры, что это за техника?

— Это бензогенераторы, детекторы дронов, ноутбуки, радиостанции и сотни метров кабелей различного типа для обеспечения устойчивой связи между подразделениями. Очень важная помощь, поскольку на передовой не всегда получается оперативно обеспечить части всем необходимым в полном объеме. Сделать это невозможно, потому что никто не застрахован от прилета и утраты техники из-за, например, сгоревшего укрытия.

Артиллерия — Бог войны

— Расскажите про свое подразделение.

— Служу в реактивном дивизионе 200-й бригады. Мы выполняем задачи по поддержке штурмовиков, на определенном расстоянии исследуем позиции украинских войск: получаем координаты, отрабатываем, помогаем с огневой поддержкой. Артиллерия — бог войны, без этого никуда.

— Помните моменты, когда там было особенно страшно?

— Страшно было с первого дня, как только зашли, с первого обстрела со стороны врага. Тогда по нам в основном работали минометы 120-го калибра. Это большие мины, серьезные взрывы и достаточно объемное поражение осколками. Было страшно на самом деле.

Не менее страшно было, когда работал по деревне (ходил в разведку). Потому что, когда вылетает мина, ты слышишь ее выход, можешь успеть отбежать, лечь, куда-то спрятаться, а вот когда по позициям отрабатывает танк, то слышен лишь его выход — и тут же сразу приход. Страшно? Очень. Мне кажется, что любому человеку страшно на войне. И герой, и трус испытывают одно и то же чувство — страх. Просто герой его умеет контролировать, а трус нет.

Бесстрашных людей не бывает. Бояться нужно, ведь страх тебя бережет. Если ты контролируешь свой страх, то можешь принять решение для спасения собственной жизни и жизней однополчан. Я боялся и этого не стесняюсь.

— А какие-нибудь традиции перед входом в бой соблюдали?

— Чтобы вы понимали, мы находились прямо рядом с позициями врага. Там на регулярной основе идут обстрелы, то есть утром, днем, вечером, ночью они не прекращаются. Поэтому лично для меня традицией перед выходом на боевое дежурство, какой-то пост или ночное наблюдение была молитва. Если конкретнее, то молитва «Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго». Я ее знаю наизусть и каждый день читаю.

Даже сейчас, когда вернулся и нахожусь в мирной жизни, продолжаю читать эту молитву и целовать крест, который мне вместе с веревочкой послали прямиком из Соловецкого монастыря. На ней висит не только православный крест, но и жетон с моим личным номером. Молитва перед выходом на задание была для меня обязательной процедурой. Я знаю, чувствую, что Бог обережет, он охраняет и помогает, если ты искренне веришь и так же искренне молишься.

Держать связь помогают спутники

— А как оттуда поддерживали связь с домочадцами?

— В 2022 году, когда мы только заходили «за ленту», со связью все было очень плохо, возможности пообщаться с родственниками фактически не было, за исключением каких-то разовых соединений, например — при выезде в какой-нибудь тыловой район, где есть возможность позвонить с помощью Интернета.

В данный момент со связью стало гораздо лучше: мы пользуемся зарубежными спутниковыми тарелками, как в общем-то и та сторона. Американские системы Starlink на СВО не глушат, поскольку они есть и у нас, и у противника. Благодаря им я в последнее время постоянно был на связи с моими дорогими людьми — мамой, женой и доченькой.

— Наверное, весточки из дома поднимают боевой дух?

— Это важная составляющая гуманитарной помощи — звонки от любимых, посылки и письма от родственников и знакомых, просто от земляков, от детей.

Все военнослужащие хранят детские письма. У нас в блиндажах всегда висели послания от школьников и малышей, стены украшали и даже, наверное, согревали эти забавные, добрые и теплые детские рисунки. Это не то чтобы символы, а скорее напоминание, что ты не забыт, тебя ждут дома, любят и верят.

— Известно, что вы сами два года носили под бронежилетом письмо от восьмиклассницы Лизы Абазян из новодвинской школы № 6. Храните его до сих пор?

— Да, с помощью Народного фронта мне посчастливилось отыскать автора письма. Мы с этой девочкой пообщались. Очень патриотичный ребенок: думает о России, помогает в сборах гуманитарной помощи.

Такие истории — это очень здорово, детские слова поддержки, пожелания военным усиливают чувство патриотизма и поднимают наш боевой дух.

— Кстати, а чувствуете, что сами изменились после зоны СВО?

— Да, очень многое поменялось в моей голове. Я не просто пересмотрел свои взгляды на жизнь — они поменялись, мягко говоря, кардинально. К тому же решил заняться конкретной работой на благо общества. Сейчас меня заботит моя семья, будущая работа и помощь ребятам, находящимся в зоне СВО.

— А в данный момент чем живете, что делаете?

— Зимой 2025 года я прибыл домой для повторного лечения из-за ранений. Оформил документы и отправился в Санкт-Петербург для сложной операции по замене фалангового сустава. В апреле в городе на Неве наши высококлассные хирурги из Национального медицинского исследовательского центра травматологии и ортопедии имени Р. Р. Вредена прооперировали мне ногу, заменили пластину, и я вернулся в Архангельск для прохождения реабилитации.

— Наверное, и с сослуживцами общаетесь, пока находитесь на больничном?

— Конечно, вне зависимости — на больничном или в отпуске. Я с ребятами всегда поддерживаю связь. Мы созваниваемся, обмениваемся новостями, пытаюсь помогать с поставкой техники, масксетей и другого инвентаря через архангельский Народный фронт, фонд помощи «СВОи люди» и депутатов. Ребята посылают заявки, а мы стараемся их отрабатывать с помощью разных структур, делать это в короткие сроки, чтобы парни не нуждались в дополнительном оборудовании.

— Обратно на передовую планируете?

— Восстановлю силы и буду решать.