Муралы и города

В Москве состоялась Российская креативная неделя. Здесь на серьезном, высоком уровне разбирают все сферы медиадеятельности, а также вопросы современной урбанистики. Одна из тем – уличное искусство и культурная организация городского пространства. Это направление специалисты называют «Галерея под открытым небом». 

Президент Фонда развития и поддержки современного искусства, продюсер проекта «Культурный код» и участник Российской креативной недели Дмитрий
Левочкин рассказал, как уличное искусство влияет на урбанистику, как стрит-арт меняет психологию людей и креативную экономику страны.

– В чем сейчас роль стрит-арта и какое место занимает это искусство? Как бы вы это охарактеризовали?

– Мы работаем больше с современным искусством, паблик-артом и мурал-артом. В будущем все это может экспортироваться на Запад. И это делается не только для поддержания эгоизма художника, но и для социальных групп. То есть это и джентрификация городского пространства, и развитие креативной экономики. В рамках фестиваля «Культурный код», который мы организуем, люди получают бесплатную галерею под открытым небом, где собраны работы художников со всей планеты, у которых нет никакого политического высказывания. Только искусство и стиль. Мы собираем их в единое целое и изменяем городское пространство. Уличное искусство сейчас имеет огромную силу менять территории, города, быть точкой притяжения, туристических изменений.

Мы за этим феноменом следим с 1997 года, изучаем и проводим аналитику. В прошлом году мы провели фестиваль в Солнечнодольске и с помощью художников изменили облик провинциального городка с населением 16 тысяч человек. Жители начали лучше разбираться в искусстве, стали более понимающими. Туда хлынула волна туризма, и она не прекращается. Ну и плюс не нужно ехать, например, в Париж, чтобы увидеть работы известного художника, которые тебе нравятся, а ты можешь это увидеть где-то в Подмосковье или в любом другом регионе России, где прошел фестиваль, куда интегрировали уличное искусство. Мы любим называть это мурал-артом. Многие художники, хоть и занимались раньше хулиганскими граффити или бунтарским стрит-артом, с возрастом переходят в новую фазу, они рефлексируют над собой и развиваются. Их работы есть в музеях, частных коллекциях, и они становятся участниками крупных международных фестивалей. Художники растут, за них уже начинается борьба организаторов, увеличиваются ценники, и их работы уже имеют культурную ценность.

– Как вы сейчас оцениваете текущую ситуацию, с которой столкнулись стрит-арт и современное искусство в целом?

– Время сейчас непростое для искусства, культуры. Очень много пропаганды со всех сторон. Художники, которые развивают свой стиль, находят новые инструменты, они находятся вне политики. Конечно, любой художник может сделать и политическую, конъюнк-
турную историю, но художники с огромным опытом стараются не вовлекаться в политический контекст. Для того чтобы делать что-то политическое и как-то высказываться, нужно в этом очень хорошо разбираться. А художник все же не политик. Правильно делают многие художники, что отказываются от этого и оставляют политические дискуссии политикам. Есть, конечно, люди, которые отказываются, потому что боятся, что их там «закенселят», но в то же время есть художники, которые очень хотят принимать участие в нашем фестивале, потому что он на данный момент является одним из самых крупных фестивалей мурал-арта в мире и имеет высокую степень организации. Многие знают, что этот проект поддерживается правительством. Смелые ребята вне политического контекста едут за коммуникацией, за тем, чтобы обменяться опытом и показать свое искусство другим художникам, оставить свою частицу в другой стране, другом городе. И количество фасадов, несмотря на их большое число, оказывается не настолько большим, потому что желающих очень много и с каждым годом это число растет.

– Что такое мурал? Как он создается, как выбирается локация и как происходит процесс согласования? Можете всю цепочку рассказать?

– Мурал-арт – это монументальное искусство, работы больших масштабов на фасадах домов. Художник может писать холсты и также тиражировать их в огромный масштаб, если у него хватает профессионального опыта. Фестиваль открыт для стилей, чтобы без подписи автора можно было смело сказать, что вот этот художник делал этот фасад. Это полностью авторские работы. Никакого оформления, заказа, мы не вмешиваемся в сюжетную линию. В 2019 году мы выработали собственную формулу согласований фестивалей. Мы делаем огромную презентацию для жителей того города, где фестиваль будет приниматься и осуществляться. Проводим дискуссию с органами местного самоуправления либо с региональной властью и приглашаем активных жителей, управляющие компании, делаем для них презентацию прошлого кейса, где у нас много видео и информационных отсылок, в том числе из СМИ. То есть мы согласовываем локацию в целом. Мы не согласовываем эскизы и не показываем их никому до последнего момента. Это дает художникам право на самовыражение и не включает такую плохую штуку, как вкусовщину.
У нас работают эксперты, искусствоведы, кураторы. Отношение к фестивалю – как к созданию галереи. Люди выезжают на локацию, выбирают ее так, чтобы ее можно было обойти, погулять рядом, чтобы эти фасады имели такое свойство, как галерея. Профессиональная насмотренность обязательно есть. Она позволяет выявлять художников, которые кого-то копируют, цитируют и кому-то подражают на той фазе, когда мы отбираем художников в лайн-ап. Это важно, потому что художников много, но не все являются уникальными. Мы стараемся находить новые имена и давать молодым трамплин для развития. У нас нет ангажированной истории, что мы берем один и тот же пул художников и занимаемся их раскруткой. Искать новые имена – тяжелая работа, но она самая важная. Наша задача – давать им шанс показать себя наравне с известными художниками, принимающими участие в фестивале уже не один год, и не чувствовать себя обделенными. У всех равные условия.

– Получается, что стрит-арт меняет пространство, влияет на урбанистику, людей, которые в этом пространстве живут, а также на рынок современного искусства...

– Сто процентов. Если мы будем расценивать фестиваль как социальный лифт для художников, то он действительно есть. Представьте, сколько нужно художнику времени, чтобы кто-то без кейса смог определить его талант, потому что у него просто нет фасадов, он их не делает?! Кто возьмет на себя такой риск – подписаться за этого художника и дать ему эту возможность? Таких организаторов я не найду. Мы даем такую возможность. Полностью организуем безопасность и предоставляем все материалы, даем опытных ассистентов, которые подскажут и помогут в случае чего непосредственно при работе на фасаде. Не получиться работа не может.

– Сколько времени уходит на создание одного произведения искусства?

– У каждого по-разному, все применяют разные инструменты. Мы ничем никого не ограничиваем. Кто-то использует трафареты, кто-то проекционное оборудование. Некоторые размечают по клеточкам, кто-то по тегам. Кто-то может сделать фасад в 10 этажей за три дня, а кто-то за месяц – в зависимости от стиля, подходов и возможности самого исполнения. Наша задача как организаторов – не подходить ко всем работам с точки зрения своего вкуса, мы все же создаем публичную галерею под открытым небом, и чем больше разных стилей, тем интереснее получается сама галерея. Мы поддерживаем и классическое шрифтовое граффити, которое может быть выполнено на фасаде, а рядом могут быть фасады, выполненные в классической манере, по качеству не уступающие работам в Третьяковской галерее. Это все разные стили, подходы, и они все имеют право на существование. Все это является произведением искусства.

– Несколько работ будут оцифрованы. Как это будет происходить? Это желание быть в тренде NFT и «цифры»?

– Мы в качестве эксперимента хотим попробовать перевести уличные работы в цифровой формат, потому что сейчас развивается коллекционирование среди цифрового искусства. И хотим сделать несколько фестивальных работ и выставить их на Rarible или на Foundation, для того чтобы кто-то мог приобрести их себе в коллекцию и вся эта история была сохранена еще и в цифровом формате.

– Правильно ли я понимаю, что все примеры искусства, которые мы видим на фасадах в Москве, так или иначе имеют отношение к вашему проекту?

– Нет. В Москве появляется очень много работ заказного характера, они не представляют ценности для современного искусства. Они могут не иметь авторского стиля. Художники-оформители перерисовывают какие-то картинки из поисковика. Хороших исполнителей заказывают, с ними охотно работают различные органы власти. В этом нет ничего плохого, такое практикуется во всем мире. Но мы все же больше об искусстве. О видении художника, о его стиле. Определенная идентификация по визуальному восприятию зрителя. В Москве вы можете увидеть несколько наших спецпроектов.

– На что обратить внимание?

– На работу Александра Купаляна у Новой Третьяковки, а также на портрет Высоцкого на одном из зданий Театра на Таганке, который создан совместно с испанским художником Sav45. Мы сделали такой спецпроект для того, чтобы показать, что авторское оформление тоже может быть. То есть художник может исполнить работу в авторском стиле, не нарушая свою философию творчества. Илья Робе сам ходит в горы, его направление в искусстве связано с путешествиями. Поэтому Высоцкий ему очень близок, и он его исполнил. А портрет выполнен текстом: внутри – цитаты песни, что «лучше гор могут быть только горы».